О грамотности крестьян в царской России, наверное, нет необходимости что-то говорить – это не секрет, что ее не было вовсе. Крепостные не умели ни писать, ни читать, да это им и не было нужно – их работа требовала от них других навыков: выносливости и послушания. Такими и растили крепостные родители своих крепостных детей: девочек помощницами по хозяйству, мальчиков – подспорьем в поле или в мастерской. Поэтому если кто-то из этих детей и захаживал в сельские школы (ведь образование было обязательным), то надолго там не задерживался: научился читать по слогам, чтобы прочесть указ царя или барина – и достаточно. Для этого хватало 3-х лет.

С высшими сословиями дела обстояли иначе. Классы гимназий были наполнены и давали великолепно образованных людей, таких как Пушкин и Толстой. И фактически, советские учебники 40-50 гг «выросли» именно из этой царской «русской школы», основателем которой является Ушинский.

После революции гимназическую школу было решено сломать как классовую. Крупская принимала активное участие в построении новой школы. Она писала: «старая школа умерла на веки, совершенно ясно, что школа подлежит революционной ломке». Доводы учителей старой школы, с их системным анализом и предвидением результатов, никто не слушал и под руководством наркома Луначарского реализовывали главную задачу реформ: «изгнание из школы ненужного хлама: … старой математики и словесности», внедрение в начальную школу высшей математики, позволение любому желающему издать учебники, свободное посещение школы 365/7, отмена домашних заданий, экзаменов и дисциплины на уроках под видом «борьбы с авторитарной педагогикой». Все школы работали по-разному, но обязательно «основой школьной жизни должен был служить производительный общественно-необходимый труд».

По мечтательной наивности ли, или по злому умыслу, но такое экспериментаторство к концу 20-х годов привело к полному краху, т.к. в ВУЗы пришли дети, которые не знали основ ни математики, ни физики, ни других наук, поэтому все остальные замечательные установки «Декрета об Единой Трудовой Школе», типа «обеспечить широкий доступ в аудиторию высшей школы всех желающих учиться» стали неактуальными. Повсеместно была катастрофическая безграмотность.

После открытия руководством страны, что в ВУЗах учить некого, в 1930 году, товарищ Сталин взял образование на свой личный контроль и своим волевым решением вернул ту самую «русскую школу». Луначарский был изгнан и вместе с ним ушла и вся его Коллегия в размере 8,5 тыс человек. Для компетентного решения поставленной пленумом задачи повысить уровень общеобразовательной подготовки учащихся было принято решение оставить 355 человек и одну Надежду Константиновну из уважения к тому, что она вдова Ильича, которая, впрочем, уже не принимала никаких решений.

Все достижения бывших реформаторов смело сразу же – ничего не прижилось. Некоторые педологи поехали валить лес, по результатам их труда. И в этом нет ничего страшного. Когда говорят «дело учителей», стоит задать вопрос: каких учителей? Таких как сегодня, которые губят будущее страны, давая такие безграмотные кадры? Это и есть самое настоящее предательство Родины. Несостоятельность их педологических принципов была ярко наблюдаема тем, что старая гимназическая школа вернулась решительно и быстро. И, конечно, она уже называлась советской.

Однако это произошло не за один год. Возвращалась она с 1930 по 1937 год. Потому что дети, которые пришли в 1 класс и пошли в своем обучении по новой программе, должны были отучиться всю семилетку, чтобы можно было сказать, что новая программа утвердилась. Невозможно ребенка без базы начать обучать по сильной программе. Если бы это было возможно, то в первый же 1930-й год, вся страна перешла бы на советскую программу. Но, пока всех не заместили за 7 лет, ничего невозможно было сделать. Невозможно это и сегодня. В советское образование можно прийти только с 1 класса и никак иначе.

Это объяснимо и с научной точки зрения: банальное «нарешивание» – это выстраивание нейронных связей, которые служат фундаментом для каждой следующей обучающей ступени. И именно это требует времени, которое уже потеряно бездарной школой и никогда не восполнится никакими методиками.

В образование пришли люди, которые работали еще в дореволюционной системе. Те кадры, которые могли и умели учить, поставили во главе школ, им дали привилегии и попросили вернуться. И они начали свою привычную работу, с одной поправкой: теперь они работали для всего населения, а не для 0,98% дворян. То лучшее, что раньше было доступно только богатым, советская власть дала каждому ребенку – из бедной или из маргинальной он семьи или нет. Каждому ребенку был дан шанс, были даны знания. И это наивысшая степень гуманизма.

20.06.1930 г. Постановлением ЦК ВКП(б) советское образование сделали всеобщим и обязательным. Однако, как и в царской России, родители противились постоянным регулярным посещениям детьми школы по той же самой причине, которая была в дореволюционной школе: дома, как и раньше, родителям нужна была помощь по хозяйству. И советское правительство переломило предубеждение и нужду родителей, дав детям в школе бесплатное питание и бесплатную школьную форму, в том числе теплую – такую, какую никогда не смогли бы себе позволить родители для своих детей. Поэтому родители отдавали своих детей, чтобы поиметь это с государства.

Представьте себе: растерзанная интервентами и гражданской войной страна 14% бюджета отдала на образование. Сколько сегодня идет из бюджета на те же цели? Насколько государство заинтересовано в умных и образованных людях – тогда и сегодня? Мы ставим такие вопросы потому, как государство удерживают именно люди. Не нефть, ни золото, ни технологии – а люди: вот настоящее богатство любой страны. Именно поэтому захватчики всегда уничтожают в первую очередь образование: «выучи детей врага – и тебе не придется воевать с ним ни дня». Страна настолько сильна, насколько высоко у ее граждан качество образования и стремление к труду. «Кадры решают всё» – товарищ Сталин это понимал. А слабым сегодня делают наше образование те, кто против того, чтобы наше государство было сильным.

Через 20 лет, в 50-х стали видны результаты этого образования: Союз запустил спутник Земли, а чуть позже в космосе побывал первый в мире космонавт. Расследуя этот шокирующий факт, американская комиссия нашла причину такого ослепительного научно-технического прорыва СССР: это стало возможно благодаря огромному количеству хорошо подготовленных специалистов в самых разных областях науки и техники. И их стимул был не в повышении зарплаты, а в причине идеологического характера: люди горели энтузиазмом, быть инженером или ученым было престижно; и рост советского могущества был бы невозможен без феноменального развития советского образования. Сельские школы давали такие же добротные знания, как и городские. И было подлинное равенство возможностей. Сколько талантов при таких условиях смогло подняться из народных глубин и реализоваться на пользу общества!

Этой же комиссией, возглавляемой американским адмиралом Хайманом Риковером позже была издана книга, где дан такой вывод: «Серьезность вызова, брошенного нам советским союзом, состоит не в том, что он сильнее нас в военном отношении, а в том, что он угрожает нам системой образования». Следует оценить значение слова «угрожает» в устах человека западного, ментально сугубо рационального, государственника: заслуженного адмирала военного американского флота. В складе ума их менталитета сознание угрозы необходимо переходит в действия по блокированию и ликвидации угрозы. И они ликвидировали ее.

С 60-х годов начались официальные и повсеместные реформы образования на дальнейшее удаление «ненужных» предметов из учебной программы и ухудшение образования.

Вот конкретный пример. Кто сегодня искал для своих детей образовательное учреждение, в том числе дошкольное, знает, что каждый уважающий себя детский сад с претензией на продвинутость, эксплуатирует систему Монтессори.

Открываем «Методику преподавания арифметики» Поповой 1936 г. (стр. 84). Читаем о системе Монтессори: «Во-первых, это действительно обучение счету, а не арифметике (…) Во-вторых, это не столько система, сколько отрицание всякой системы, систематичности как в обучении, так и в самом предмете обучения (…) Уже по одним этим причинам, не говоря об идеологически чуждых советской школе общепедагогических установках «системы Монтессори», было бы неправильно рекомендовать ее даже частично, как руководство к действию».

Открываем Википедию. И узнаём о том, что госпожа Монтессори изначально и делала систему для детей с ограниченными возможностями, а после занималась ее адаптацией к системе общего образования*. Поэтому как раз логично, что она сейчас в наших школах и детских садах – это то, что для нас подготовил Запад. А модно это, потому что мода – один из рычагов управления.

*Источники:
1) Kramer, Rita. Maria Montessori (англ.). — Chicago: University of Chicago Press, 1976. — ISBN 0-201-09227-1.;
2) Trabalzini, Paola. Maria Montessori Through the Seasons of the Method (англ.) // The NAMTA Journal. — 2011. — Vol. 36, no. 2.